Цифровизация — это не софт, и не «железо». Цифровизация — это в первую очередь процесс, происходящий в головах сотрудников предприятий.
Процесс цифровизации производства начался в России достаточно давно и включает в себя обеспечение возможности создания трех типов цифровых двойников (моделей). Во-первых, самого изделия или продукта, способного пройти все стадии своего жизненного цикла, во-вторых, цифровой модели основного производства, также позволяющей смоделировать весь жизненный цикл производственного предприятия, и в-третьих, цифрового двойника окружения, позволяющего учитывать влияние обеспечивающих процессов, таких как логистика, сбыт, человеческий фактор, окружающая среда.
В разных отраслях в России этот процесс начался в разное время, но всегда толчком была необходимость создания продукта или изделия, способного конкурировать с западными аналогами либо по цене за счет более эффективного процесса производства, либо по потребительским свойствам за счет сокращения срока вывода продукта на рынок.
Главным последствием санкций стало осознание собственной уязвимости при использовании иностранных продуктов для цифровизации критически важных функций. Почти все системы уровня CAD/CAM/CAE, а также системы PLM, SCADA и АСУ ТП оказались импортными и не имеющими достойных российских аналогов. Именно этот фактор также стал причиной различий в уровне цифровизации предприятий и влиянии санкций. Так, в легкой промышленности, где предприятие часто строилось под ключ, сразу как «цифровое», сейчас наибольшие проблемы с замещением иностранного ПО и оборудования. В то же время в структурах, где по разным причинам использование иностранного ПО было нежелательным, а отечественное не могло обеспечить нужный уровень автоматизации, еще далеко до понятия «цифровое предприятие», но последствия от санкций ощущаются меньше.
Программное обеспечение — это лишь инструмент, делающий процесс цифровизации более или менее удобным. Наличие и степень проработанности программного обеспечения определяется в первую очередь уровнем спроса на него и готовностью платить за удобство его использования. Стоимость труда команды программистов, создающих прикладное ПО, одинакова как для иностранного вендора, так и для российского. Поэтому надо принять тот факт, что стоимость лицензий на отечественную ERP- или CAD-систему корпоративного уровня будет сопоставимой, а не на два-три порядка дешевле, как многие сейчас думают. Если вендоры смогут получать необходимое финансирование в первую очередь за счет лицензионных отчислений, то процесс замещения займет 2-3 года и даст рынку действительно востребованные продукты. А для продуктов, требующих аппаратной составляющей, такой как SCADA и АСУ ТП-системы, процесс может занять от 3 до 5 лет.
Важно, что цифровизация — это не софт, и не «железо». Цифровизация — это в первую очередь процесс, происходящий в головах сотрудников предприятий. Для них переход на цифровые технологии — это возможность работать в более комфортных или безопасных условиях, творчески подходить к решению задач, освобождаясь от рутинных операций, получать премии и бонусы за своевременное выполнение или перевыполнение плана. В этом отношении увеличение рентабельности, чистой прибыли или снижение себестоимости продукции – это следствие, а не причина.
Скорость цифровизации зависит в первую очередь от того, насколько быстро рядовые сотрудники предприятий будут видеть корреляцию между внедрением цифровых инструментов и качеством условий труда, собственным уровнем жизни. Уже сейчас в некоторых отраслях сотрудники не представляют себе работу вне цифрового контура: не столько не могут, сколько не хотят. Но изменение мышления — это долгий процесс. Если замена иностранных инструментов на отечественные займет от 2 до 5 лет, то на вовлечение людей в процесс цифровизации может потребоваться до 10 лет при условии системного и методичного подхода к этому процессу.