Суть дела: Новый уровень интеграции
Сергей Мацоцкий, председатель правления компании IBS, выступил на деловом форуме «Информатизация бизнеса в России», где представил глобальное видение компании корпоративной IT-стратегии в наступившую эпоху данных. Газета Ведомости публикует текст его выступления, а с презентацией можно ознакомиться по ссылке.
В начале выступления хочу коснуться разницы в приоритетах CIO в России и на Западе. Мне кажется, что проблема заключается в том, что в России CIO зачастую не участвуют в бизнесе. Они — как обслуживающий персонал: грубо говоря, вот есть уборщицы как низшее звено, а где-то недалеко перед ними идут IT-специалисты, которые на самом деле никакого отношения к IT для бизнеса не имеют. Они тянут провода, в лучшем случае они просто говорят «чего изволите?» Они должны сделать все безопасным, более-менее дешево и эффективно, разбираться с разным наследием из железа и софта, при этом совершенно не думая, как двигать бизнес вперед. И это проблема не столько зрелости IT, сколько бизнеса, потому что какие задачи перед айтишниками ставятся, такие они и решают.
Дальше я бы хотел поговорить на другую тему. Как вообще поменяется роль системных интеграторов, которая до сих пор была очень важной?
Понятно, что от построения инфраструктуры мир все больше переходит к приложениям, которые играют сегодня основную роль на рынке. Скажем, у нас есть родственная гигантская компания Luxoft, у которой огромное количество очень крупных корпоративных клиентов на глобальном рынке, которые наверняка опередили российских клиентов с точки зрения IT-зрелости. У нас есть возможность смотреть, каковы тренды на глобальном рынке, над какими проектами работает Luxoft. Ключевой тренд — что управление бизнесом происходит онлайн, оно переходит в абсолютную такую операционализацию.
Позволю себе небольшой исторический экскурс. В 80-е гг. были отдельные приложения, как таковой интеграции не было вообще, она была ручная. И не было никаких системных интеграторов.
В 90-е гг. приложения начали соединять, писать всевозможные коннекторы. Появилось множество концепций – business process optimization, реинжиниринг, — предназначенных именно для того, чтобы соединять какие-то разные вещи.
Потом, где-то к 2000 г., придумали сервисно-ориентированную архитектуру, интеграционные шины, которые интегрировали приложения. На тот момент казалось, что это такая панацея, надолго и всерьез. Но не помогло.
Причем одновременно с этим наблюдался триумфальный подъем таких моноплатформ, как, например, SAP или Oracle. Они являли собой подтверждение того, что интеграция — очень сложный процесс и проще — пусть и дорого — заплатить за эту моносистему, главное достоинство которой — хорошая внутренняя интегрированность различных модулей. На какой-то период это было хорошее решение, но не навсегда.
С 2000 по 2010 г. параллельно шли следующие процессы — появились OLAP-технологии, которые позволяли вести аналитическую обработку данных в режиме реального времени. А с другой стороны, стали возникать технологии MDM (Master Data Management), позволявшие управлять данными (прежде всего начинать вытаскивать различные реестры и регистры в систему управления нормативно-справочной информацией). Они начали отбирать эти функции у приложений, и это, наверное, и стало началом интеграции данных.
После этого появилось такое понятие, как корпоративное хранилище данных — Data Warehouse, куда складывались прежде всего всевозможные нужные агрегаторы, которые были доступны разным приложениям. И эта практика стала настолько удобной и общепринятой, что после этого интеграционные шины приложений просто тихо «умерли». Аналитический слой начал брать на себя все больше и больше, он стал ключевым инструментом интеграции. Он начал брать типовые аналитические задачи моделирования, прогнозирования, аналитические сервисы. Стала увеличиваться и часть MDM (продукты, связанные с Active Template Library, с нормализацией, дубликацией и т. д.).
На все это в районе 2000 г. наложился еще один фактор, связанный с бумом Big Data. В корпоративное хранилище (я позволю себе назвать его за его огромные размеры экза-хранилищем) стало поступать бесконечное количество оцифрованных неструктурированных данных: видео, голос, тексты, телеметрия и т. п. И все эти приложения — и аналитические, и транзакционные — фактически стали интерактивными. Центром интеграции стало экза-хранилище, этот огромный Data Warehouse.
Одновременно возникла совершенная новая задача, которой раньше не было. Надо сказать, что эта задача в подавляющем большинстве компаний только начинает решаться. Речь идет об операционном процессе управления данными как корпоративным активом.
Структуры, которая этим системно занималась бы, практически нет ни в одной российской компании, а в западных они активно начинают появляться. Между тем существуют очень серьезные вопросы: например, как методологически управлять жизненным циклом данных (это большая сложная тема и в целом не айтишная). Есть вопрос, каким образом держать и поддерживать корпоративную модель данных, потому что без нее эти данные не представляют ценности (ты должен понимать, что, где и в какой момент ты можешь взять, и, самое главное, не просто понимать самому, а дать возможность понимать это бизнесу, который этим пользуется).
Если представить функциональную архитектуру типового экза-хранилища, то можно выделить четыре больших слоя. Это все, что связано с аналитическими сервисами; огромное количество всего, что связано с оцифровкой данных; огромный слой всего, что связано с хранением, и, наконец, вычислительная инфраструктура, «железо». Все это строится на различных специализированных (в зависимости от того, каким образом эти данные обрабатываются) сложных архитектурах. Все это не только существует само по себе, а еще и взаимодействует во многих других плоскостях и измерениях, связанных с мобильностью, облаками, SaaS, технологическими вещами типа in-memory analytics и т. д.
Если ставить себе задачу сегодня построить такое «правильное» экза-хранилище, то обнаруживается, что количество платформ, продуктов, предназначенных для интеграции данных, сегодня измеряется сотнями. При этом никакую из платформ нельзя просто взять как типовой кирпичик и положить в какое-то место в архитектуре экза-хранилища. Нет, каждая из них претендует на то, чтобы занять в нем как можно больше места. А с другой стороны, все разработчики стараются сосредоточиться на какой-то очень узкой зоне, где они будут чемпионами. В результате компания, пытающаяся построить для себя оптимальную современную IT-архитектуру, получает задачу сложить такой трехмерный паззл — есть набор из этих платформ, из которых надо каким-то чудесным образом сложить нормализованное хранилище. Это очень сложно — поддерживать такое огромное количество платформ: они конфликтуют друг с другом, они конкурируют.
В результате мы пришли к тому, от чего уходили, — к тому, что интеграция переместилась на другой уровень: не на уровень интеграции приложения, а на уровень интеграции всех этих данных в огромных Data Warehouse, которые сегодня и есть ключевая зона сложной технологической интеграции.
А кто ее будет осуществлять?
Сегодня это все строится на основе огромного количества старых систем предыдущего поколения. А наряду с этим происходит фантастический прорыв каких-то вещей — типа open source, гибридных облаков, in-memory analytics… И количество различных новых вводных по сравнению с тем, что было 10-15 лет назад, увеличилось в разы, как и объемы информации, которые валятся на нас из самых разных источников.
Здесь, мне кажется, очень важно понять, как в корпорациях будет выстроена система взаимоотношении, например, CХO (C-level, бизнес-руководителей), CIO и появляющихся CDO (Chief Data Officer).
CDO не подменяет CIO, поскольку роль CIO очень важна, и она не заключается в том, что он должен внедрить то, что ему сказали, или объяснить руководству, что может быть еще нужно. Его роль — создать такую модель IT, которая позволит любому CXO внедрить то, что ему нужно здесь и сейчас, очень быстро и с очень большим эффектом. И тот вызов, который стоит перед IT, перед CIO, — построить инфраструктуру высокой готовности и высокой скорости изменений с помощью этих сложных продуктов, сложных технологий. А у CDO вызов не меньший — он должен превратить данные корпорации в ее актив. Потому что лозунг «данные — это актив» сейчас звучит у многих, но реально превратить данные в финансовую ценность удается, мягко говоря, не всем. И те компании, которым удастся это сделать, во многом преуспеют.